Проблема выживания - Страница 48

Тогда пошли назад. Благо на снегу остались отпечатки их ног. Разглядывая эти отпечатки и постепенно накапливая свой обычный энтузиазм, Эдик спросил:

— А все-таки, как мы будем устанавливать с ними контакт?

— Поднимем вверх руки и пойдем потихоньку навстречу.

— А они поймут?

Эхо его слов прокатилось по тесной улочке. Ростик усмехнулся.

— Скоро узнаем.

Они вышли на довольно широкую улицу, и Ростик решил пойти в том направлении, где они еще не блуждали. Попытка оказалась успешной, через пару-тройку поворотов они нашли первые развалины. На глаз было видно, что их стало больше, чем в июле, это значило, что гражданская война длилась тут еще не один месяц после того, как люди уехали. Развалины позволили найти и библиотеку.

— А почему ты решил, что их нужно искать именно тут? — спросил Эдик.

— Ничего я не решил, я пробую.

Они спустились по лестнице в тот зал, где нашли склад глиняных табличек, прошли по темным коридорам, и вдруг Ростик почувствовал впереди какое-то движение. Почиркав кресалом, он выбил искры на приготовленный факел, и когда все вокруг осветилось довольно-таки дымным мерцающим светом, разобрал впереди неясные тени. Где-то сбоку раздавались осторожные шорохи.

— Вот они, — шепотом произнес Эдик.

Ростик, ослепнув от искр, ничего не увидел, но быстро спросил:

— Зеленые или...

— Зеленые.

— Тогда так. — Ростик воткнул в трещину пола факел, вытащил из кофра, который волок на плече, довольно толстый половик, специально выпрошенный у мамы, расстелил его, сел и поднял руки. — А ты отойди пока к стене. У меня нет для тебя второго ковра.

Эдик отошел. Постоял. Ничего не происходило. Тогда он не выдержал и стал разговаривать. Его голос отдавался вокруг глухим эхом:

— А зачем эта штука тут... Я хочу сказать — коврик?

— Так делали индейцы. Это общий знак миролюбия, неготовности к бою.

— Думаешь, поможет?

Ростик не был ни в чем уверен, но ему хотелось верить, что он не ошибается. Поэтому он не стал отвечать, опустил руки, чтобы они немного отдохнули, а потом снова поднял их. Так длилось довольно долго. У него даже зад задеревенел, а ноги над ботинками стали холодными, как камни под половиком. По-прежнему ничего не происходило.

— Они не появятся, — уверенно сказал Эдик. — Нужно идти дальше.

Отчаяние в душе Ростика стало почти невыносимым. Вдруг впереди послышались осторожные, шаркающие шаги, и в круге света, мягко, словно качание тростника в утреннем тумане, появился зеленый. Он был очень высок. И на него были накинуты широкие, длинные, почти до пола, серые или серо-зеленые куски ткани. Он подошел к Ростику и медленно согнулся, приблизив свои ужасающие жвала к лицу человека. Потом повернул голову, чтобы один его глаз, который был приспособлен смотреть только вбок, видел Ростика, а другой — Эдика.

— Ну вот, — сказал Ростик. — А ты боялся, что не получится. Встань-ка, чтобы ему было удобнее тебя разглядывать.

Глава 26

Они рассматривали друг друга, человек и зеленокожий, похожий на растение тип, у которого не было век на глазах, чтобы мигать, и даже в морозном воздухе подземелья Ростик вдруг начал ощущать тонкий, почти неуловимый запах горечи, смешанный с какими-то цветами. Пожалуй, это было похоже на жасмин, смешанный... да, смешанный с перцем. От этой мысли Ростику стало смешно, и он хмыкнул. Да так резко, что зеленокожий поежился.

Потом эта зеленая каланча опустилась на корточки, а его ноги под длинными одеяниями согнулись в трех суставах. Он вытянул руку. Ростик опустил руки, они затекли уже до такой степени, что ему показалось, начав рисовать, он не сумеет изобразить даже крестик.

Зеленокожий поднес свою длинную правую руку к половичку Ростика, с интересом потрогал ткань. Потом ткань Ростикова пальто, потом коснулся побелевшей кожи на тыльной стороне запястья его руки. Теперь Ростик поймал себя на том, что слегка вздрогнул. Хотя прикосновение это было очень осторожным, даже нежным.

— Здорово, — прошептал от своей стены Эдик. — Что дальше?

Он, похоже, рассматривал все происходящее как экспериментальный спектакль. Что ж, решил Рост, может, зеленокожий так же думает. Бывают же и у них, гм... не очень умные ребята. Хотя этот, кажется, был не из них.

Тогда он вытянул свою правую руку, взял замершую, безвольную ладонь зеленого, кстати, довольно удобную для пожатия, и сжал ее несильным, очень осторожным жестом. И тогда случилось необычное. Зеленый рассмеялся. Это выглядело странно. Его боковые жвала разошлись, верхняя челюсть поднялась, глаза стали поменьше... Но это определенно была улыбка.

Если, разумеется, не хищный оскал, предвкушение моих телес на вертеле, или на сковородке, или как тут они готовят себе на обед человечину, подумал Ростик. Но шутка не получилась, потому что нужно было заниматься делом. Он и попробовал.

Потыкал себя в грудь пальцем, потом облизнул губы, обращая на них внимание зеленокожего, и раздельно произнес:

— Рост, человек. — Потом еще несколько раз каждое слово в отдельности.

Зеленый вдруг странно опустил и снова выпрямил свой весьма выдающийся нос. Это было странно, что он оказался подвижным... Но на самом-то деле, почему бы нет?

— Шир Гощд...

Ростик ткнул пальцем в зеленого.

— Шир Гошод?

Нос двинулся вправо, потом вернулся назад. Так, это скорее всего жест отрицания, понял посол человечества Ростик.

— Шир Гошод, — показал на себя посол Чужого города, потом указал нижней левой куда-то назад, — Шир Гошод. — Потом он указал куда-то в сторону верха. — Шир Гошод...

— Понятно, это его племя так зовется, — отозвался от стены Эдик.